Орсон Кард - Говорящий от имени мертвых (Голос тех, кого нет)
Негласный поединок продолжал разгораться. Площадь поредела, и Эндер увидел другого ребенка, вовлеченного в него, мальчика лет двенадцати. На первый взгляд в нем не было ничего экстраординарного, но дойдя до середины площади, он заметил, что у мальчика странные глаза. Через мгновение он понял. У ребенка были искусственные глаза. Они светились металлическим блеском. Эндер знал принцип их работы. Только один глаз использовался для зрения, он имел четыре независимых визуальных оси, глаз сам разъединял сигналы, обеспечивая достоверное бинокулярное видение, и посылал их в мозг. Другой глаз обеспечивал энергетическую поддержку, компьютерный контроль и внешний интерфейс. При желании он мог запечатлеть в фотопамяти короткие последовательности наблюдаемых событий. Но фотопамять была очень ограничена – менее триллиона бит. Дуэлянты использовали его как судью. При возникновении разногласий, он проигрывал всю сцену в замедленном изображении и рассказывал им, что произошло.
Мяч попал мальчику прямо в промежность. Он сморщился от боли. Но девочку это не впечатлило.
– Он снова сдвинулся. Я видела движение его бедра!
– Нет! Ты ударила меня, я не увертывался вовсе!
– Рибейра! Рибейра! – Они разговаривали на старке, но сейчас девочка переключилась на португальский.
Мальчик с металлическими глазами был беспристрастен. Он поднял руку, призывая их к молчанию.
– Ты сдвинулся.
– Ура! Я знала это!
– Ты лгун, Олхейдо!
Мальчик с металлическими глазами с презрением посмотрел на него.
– Я никогда не лгу. Я сниму тебе дамп с этой сцены, если хочешь. Я думаю, лучше послать его по сети всем, чтобы все видели твои увертки, а потом ври сколько хочешь.
– Ментирозо! Фоде – Боде!
Эндер знал, что обозначают эти эпитеты. Но мальчик воспринял оскорбления с холодным достоинством.
– Дай сюда, – сказала девочка.
Мальчик нервно сдернул кольцо и бросил его в траву к ногам девочки.
– Подавись, – злобно прошипел он и побежал прочь.
– Трус! – закричала она ему вслед.
– Рам! – прокричал мальчишка, не оглядываясь.
На этот раз он кричал не девочке. Она тотчас повернулась и посмотрела на мальчика с металлическими глазами. Он замер. Маска жестокости застыла на его лице. Девочка опустила голову. Пинальщик мяча подошел к нему и что-то зашептал. Он поднял глаза и увидел Эндера.
Старшая девочка извинилась:
– Просто, Олхейдо, не обращай внимания…
– Не беспокойся, – ответил он, не глядя на нее.
Девочка собралась уходить, но тут она тоже заметила Эндера.
– Почему вы смотрите на нас? – спросил мальчик.
Эндер ответил вопросом:
– Ты здесь арбитр?
– Иногда.
Эндер перешел на старк – он не был уверен, что справится со сложной фразой на португальском.
– Скажи мне, арбитр, разве красиво оставлять странника без помощи, заставляя его вслепую искать дорогу?
– Странника? Вы подразумеваете утлана, фрамлинга или ремена?
– Нет, я сказал иносказательно.
– Вы – неверующий.
Мальчик ухмыльнулся.
– Куда вы хотите пойти, Говорящий?
– В дом, где живет семья Рибейры.
Маленькая девочка сильнее прижалась к мальчику с металлическими глазами.
– Которая семья Рибейры?
– Вдовы Ивановой.
– Думаю, что смогу найти, где это, – сказал мальчик.
– Каждый в этом городе может найти, – произнес Эндер. – Вопрос в том, захотите ли вы проводить меня туда?
– А зачем вы хотите туда идти?
– Я задаю людям вопросы и пытаюсь отыскать правду, затем пишу правдивые истории.
– Никто в семье Рибейры не знает правдивых историй.
– Пойдемте с нами. – Он пошел по направлению к главной дороге.
Маленькая девочка что-то прошептала ему на ухо. Он остановился и повернулся к Эндеру. – Как вас зовут?
– Эндрю. Эндрю Виггин.
– Она – Квора.
– А ты?
– Все называют меня Олхейдо. Из-за глаз. – Он поднял маленькую девочку и посадил ее на плечи. – Но мое настоящее имя Лауро. Лауро Салеймао Рибейра. – Он снова ухмыльнулся, развернулся в противоположную сторону и зашагал вперед.
Эндрю последовал за ними. Рибейра. Конечно же Рибейра.
Джейн все слышала, камушки в ушах ожили.
– Лауро Салеймао Рибейра – четвертый ребенок Новинхи. Он потерял глаза в результате несчастного случая с лазером. Ему двенадцать лет. Да, я нашла одно отличие между семьей Рибейра и остальными. Рибейра хотели досадить епископу и стать твоими гидами. Они хотели водить тебя везде, куда не пожелаешь.
– Я тоже кое-что заметил, Джейн, – мысленно ответил Эндрю. – Этот мальчик наслаждался, обманывая меня. А затем еще больше наслаждался, пытаясь показать, какой я глупый. Я думаю, тебе не стоит подражать ему.
***
Майро сидел на склоне холма. Тень от деревьев скрывала его, делая невидимым для наблюдателя из Милагра. Но сам он видел весь город, как на ладони – в центре собор и монастырь, расположенные на самом высоком холме, к северу, на следующем холме располагалась обсерватория. Под обсерваторией, в низине, стоял дом, где он жил. Рядом с домом стояла ограда.
– Майро, – прошептал Лиф-итер, – ты – дерево?
Это было перефразирование идиомы порквинхов. Иногда они медитировали, просиживая в полной неподвижности часами. Они называли этот процесс «становиться деревом».
– Скорее стебель травинки, – ответил Майро.
Лиф-итер прохихикал высоко и хрипло, как только мог. Смех прозвучал ненатурально – порквинхи освоили смех на слух, по памяти, как будто это было обычное слово на старке. Их смех возникал не из веселья, по крайней мере, Майро так думал.
– Собирается дождь? – спросил Майро. Для свиньи это означало: ты перебил мои мысли ради меня или ради себя?
– Сегодня шел огненный дождь, – сказал он. – Там, над прерией.
– Да, у нас гость из другого мира.
– Это Говорящий?
Майро не ответил.
– Ты должен сделать так, чтобы он увидел нас. Приведи его сюда.
Майро не отвечал.
– Хочешь, я упаду к твоим ногам, пусть мои конечности-ветки станут дровами для твоего дома.
Майро ненавидел, когда они умоляли и просили. Это выглядело так, будто он был могущественным мудрым тираном-отцом, чью благосклонность можно было завоевать только лестью. Ладно, если они не могут иначе, пусть будет что будет. В этом есть и его вина. Его и Лайбо. Они всегда пытались предстать как божество перед свиноподобными.
– Я ведь уже обещал, Лиф-итер.
– Но когда же, когда, когда, когда?
– Требуется время. Я должен выяснить: можно ли ему доверять?
Лиф-итер казался сбитым с толку. Майро уже устал объяснять, что не все люди хорошо знают друг друга, некоторые из них – не совсем хорошие люди, но это не видно с первого взгляда.
